Пир во время войны   ::   Миронова Елена

— И только когда Галка вышла за тебя замуж, а потом наша дружба как-то свернулась, и отношения перешли в разряд приятельских, а не дружеских, я понял, что хочу опередить тебя — во всём. Чтобы Галина пожалела, что потеряла меня. И чтобы ты завидовал мне. Да-да, не удивляйся, я хотел, чтобы ты мне завидовал, чтобы я стал богаче тебя, чтобы я чего-то добился. Но художники, как правило, добиваются известности после смерти, или в старости, в лучшем случае. Поэтому я сцепил зубы и забросил мольберт и краски, поступил в институт нефти и газа, и… стал яростно работать, стал тем, кем стал. А совсем недавно, после какого-то заседания, я вдруг понял, что мне это всё уже неинтересно. Что я с гораздо большим усердием и удовольствием рисовал бы свои картины где-нибудь на чердаке, и был бы счастлив. Ты понимаешь, Вовка, о чём я?

— Что ты несчастлив? — поразился Ковалёв.

— Да нет, — отмахнулся Резник, — я не про это. Хотя… В общем, я хочу сказать, что я прожил другую жизнь, не свою.

— Так брось всё и стань художником, — удивлённо предложил Ковалёв.

— В том-то и дело, что не могу, — вздохнул Резник. — Я не могу бросить всё, потому что теперь от меня зависят тысячи людей, от меня ждут поступков и событий, и я не могу не оправдать доверие акционеров и служащих. Да и экономика России, если честно, тоже зиждется на множестве элементов, один из которых — это я. Я уже обязан, понимаешь? И не только своей семье.

И вообще, к чему это я говорю: к тому, что, если бы не Галина и не наша дружба, обе жизни — и твоя и моя, были бы иными, прошли бы по-другому.