Подлянка   ::   Сан-Антонио

Затем, показывая на своего друга цирюльника, он добавляет:

— Представь себе, он только что развелся. Так что мы с ним в ближайшее время погуляем.

Это множественное число звучит странновато. Я стыдливо увожу Толстяка в бистро.

Прислонившись к стойке бара, Толстяк возвращает себе спокойствие.

— Знаешь, — говорит он, — после нашей вчерашней потасовки я хандрю.

Мне жаль, что у меня больше нет тигра. А мой Сара Бернар в больнице.

Он весь в гипсе и похож на статую.

— Надо будет его поставить на постамент рядом с Пино, — смеюсь я.

— Кстати, о Пино. Я навестил его сегодня после обеда.

— И как он?

— Его без конца мучает зуд. Охраняющий его полицейский все время чешет его.

— Теперь к делу! — решаю я. Берюрье осушает свой стакан божоле.

— Не подгоняй меня, — ворчит он. Берю вытирает губы рукавом пиджака и делает хозяину бистро знак повторить заказ.

— Ладно, поговорим о деле. Наблюдение ничего не дало, потому что консульство весь день закрыто и никто туда не приходил. У меня аж глаза заболели от смотрения в бинокль из квартиры твоего учителя.

— От Морпьона никаких новостей?

— Ни единой. Консьержка его тоже не видела.

— Короче, тебе совершенно нечего мне сообщить, так? Толстяк принимает таинственный вид: прижмуривает один глаз, открывает во всю ширь другой и зажимает кончик носа большим и указательным пальцами.

— Как знать…

— Давай без загадок, Толстяк, это не твой стиль, — отрезаю я.