Авиаторы об авиации   ::   Галлай Марк Лазаревич

У меня при чтении этого эпизода

было ощущение, что Наталья Федоровна и сейчас —четверть века спустя —

вспоминает его с этаким лихим задором: знай, мол, наших!



Что же касается опасения, что девушки заплачут, то, как выясняется, не

обошлось и без этого. Слезы бывали. Но — не от страха. От злости, обиды, от

горечи потерь, от чего угодно — только не от страха!



Впрочем, Кравцова не пытается, по примеру иных авторов, пишущих о войне или

других связанных с повышенным риском делах, изображать дело так, будто наши

летчицы не знали, что такое естественный человеческий инстинкт самосохранения.

Вот она, возвращаясь от цели, идет над морем с подбитым мотором: «Временами мне

кажется, что мотор вот-вот остановится. Тогда я ощущаю легкое поташнивание». А

вот пара «Мессеров» атаковала наших летчиц в деревне, на земле: «Мы забежали в

хату... С испугу я бросилась зачем-то закрывать окна... Снаряды рвались на

дороге, в саду, возле хаты. Пробило дырку в потолке, другую — в глиняной

стене. Мне стало страшно: убьют нас вот так, нелепо... где-то в хате. Хотелось

куда-нибудь спрятаться, но, кроме стола и кровати, в комнате ничего не было. Мы

залезли под стол и сидели там, пока не кончилась штурмовка...»



Тут все — точно.