Авиаторы об авиации   ::   Галлай Марк Лазаревич

В частности, совершенно точно, что для летчика на войне

оказаться объектом атаки на земле, когда он, так сказать, безлошаден, хуже

любого воздушного боя и любого огня зениток!



Кравцова имеет право говорить обо всем этом, и она честно иискренне

пользуется своим правом.



Искренность! Несколько лет назад возникла целая дискуссия о месте этого

свойства в литературе. Часть участников дискуссии решительно ставила его на

первое место. Другая часть с жаром утверждала, что есть в литературном

произведении стороны гораздо более существенные. Однако, независимо от, так

сказать, распределения мест, никто не отвергал искренность полностью. Да и

невозможно было бы встать на такую точку зрения... Кравцова пишет

искренне — и не только о естественном небезразличии человека к реальной

опасности, а обо всем, что видела и пережила во время войны.

* * *



Трудные дни боев за Ростов. В соседнем истребительном полку погиб летчик. И

парторг женского полка говорит девушкам: «Пойдемте хоронить его. У них в полку

осталось совсем мало народу: каждый день потери. Почти всех перебили...» Людей

нет не только для того, чтобы драться, но даже для того, чтобы похоронить

очередного погибшего. Кравцова рассказывает об этом сдержанно, даже немного

суховато, но тем сильнее действует сказанное на читателя.



А вот другая смерть — смерть врага. Перебазировавшись в новое, только

что взятое нашими войсками место (По-2 шли за пехотой не отставая, — иначе

по нескольку вылетов за ночь не сделаешь), девушки впервые увидели убитого

немца.