Черный всадник (Тетралогия - 3)   ::   Малик Владимир

- То и вправду есть мудро, прошу панства, отколоть такую штукенцию! Ну, кто из нас додумался бы до такого, спрашиваю вас? Не-е! Як бога кохам*, не!.. А курень наш Переяславский одна только слава, что курень, скажу я вам! Стены покривились, прогнили ветер так и свищет! Крыша продырявилась, и когда идет дождь, то мы промокаем до костей или же тикаем к соседям! Разрази меня гром, если вру!

______________

* Як бога кохам (польск.) - ей-богу.

- Правду казак говорит! Ей-богу, правду! - вмешался Метелица и повернулся к Стягайло и его приспешникам. - А вы, сукины дети, хотели за охапку гнилого камыша предать человека столбовой смерти! Да его благодарить надо, что заставил нас перекрыть свое же жилье! Что спалил к чертовой матери это гнилье!.. Иль в днепровских плавнях перевелся камыш? Иль у нас руки отсохнут, если мы по снопику свяжем и гуртом перекроем курень?..

- Да и поджег я его не даром, - снова заговорил Гурко. - Я пришел к вам, братчики, не с пустыми руками, а с толикой серебряных талеров, которые с радостью дарю переяславцам, чтобы за эти деньги подправили свой курень... А то и новый построили... - Он достал из кармана туго набитый бархатный кошелек и подал Метелице. - Вот держи, батько!

- Спасибо тебе, брат! - обнял его Метелица. - Вот только не знаю, как нам тебя все-таки звать: в курень принять-то приняли, а прозвища дать не успели!

- Как назовете, так и ладно.

- Дозвольте, паны-братья, мне слово молвить, - сказал Серко.

- Говори, батько, говори! - закричали казаки.

- Нравится мне этот казак, чего там греха таить... И чует мое сердце, что принесет он пользу товариществу нашему...