Емельян Пугачев (Книга 2)   ::   Шишков Вячеслав

Ему вспомнились громкие складные речи знаменитого князя Щербатова в московской Грановитой палате, и, выбирая слова, он произнёс приподнятым голосом: Думается мне, что шествие вашего величества яко царя и заступника всех обиженных будет зело успешно.

- Благодарствую, полковник, благодарствую, - сказал Пугачёв, растроганный сердечными словами Падурова.

Наступило недолгое молчание. Пугачёв, прищурившись, пристально глядел в сторону. Под впечатлением только что слышанных слов в его сознании вдруг возникла картина: широкая степь, вдали лесистые горы, изжелта-красный шар солнца падает на край земли, и некий живой поток быстро несётся по коричневой степи от солнца к Пугачёву. Вот поток ближе, больше, шире... И вьётся... облаками пыль, и топот гудит над степью. Это - дикие, гривастые кони, распушив хвосты, закусив удила и всхрапывая, мчат на своих хребтах несметные полчища всадников. Ближе, шире, громче... Стоп!.. Пугачёв, как в саду, в обстании цветов всех красок: яркие маки, жёлтые кувшинки, тюльпаны, васильки. Это бронзовые быстроглазые люди в цветистых халатах, в тюбетейках, в меховых малахаях на бритых головах радостной ратью окружили Пугачёва. "Детушки, верные башкирцы, будьте со мной, я осушу слёзы ваши!" - "Бачка-осударь, веди нас, куда хочешь!" И степь задрожала, и солнце остановилось от воинственных кликов. "Детушки, верные мои народы..." начал было Пугачёв, но обольстительное видение дрогнуло и, подобно степному мареву, исчезло.

- Ась? - произнёс, встряхнувшись, Пугачёв и стал собираться.