Емельян Пугачев (Книга 2)   ::   Шишков Вячеслав

- Ладно, - просипел мужичок, послушно перегнулся над чаном и с наслаждением, закрыв глаза и причмокивая, принялся тянуть из ковшика. Вино, омывая усики, бородёнку, подбородок, покапывало в чан.

И вдруг, когда уже в ковше засверкало донышко, грязный засаленный картуз сорвался с головы питуха, шлёпнулся в чан, как большая утка в озеро, и утонул.

- Ах ты, сволочь! - зашумел целовальник. - Четыре копейки штрафу с тебя.

Все захохотали. Парень с весёлыми глазами крикнул:

- Пошто он утонул-то? Чугунный, что ли, у тя картуз-то?

- Трубка в нём цыганская, - засипел испугавшийся карапузик, утирая мокрый рот подолом рубахи. - В кулак ростом трубка-то, глиняная.

Выудив со дна утопленные вещи, целовальник забросил трубку в репей, а набухший вином картузище принялся, ради пущей экономии, выжимать, выкручивать над чаном, как прачка бельё. Выжав почти досуха, целовальник со всей силы хлестнул мужичка картузом по щеке.

К чану неожиданно подошёл с воли всё тот же широкоплечий малый с серьгой в ухе и, как в первый раз, резко отрубил, словно в медную доску булатным молотом ударил:

- Ведро!

В стороне стояли двое беспоясных, подававших прошлое воскресенье священнику "трезвые записки". Они впились взорами в тех, что глотали водку, и то и дело густо сплёвывали, скоргоча зубами; на их напряжённых лицах холодная испарина.

Один, не выдержав, ткнул себя кулаком в грудь пониже бороды, хрипло закричал:

- Зарок, так твою! Заррок!.. - и быстро пошагал прочь.