Емельян Пугачев (Книга 2)   ::   Шишков Вячеслав

Что же оставалось делать атакованному мною графу? Он поднялся - этакий красный, этакий пыхтящий, злой, - я испугалась, что его кондрашка хватит, - рассыпался в благодарности за мои милостивые слова и материнское попечение о своих подданных и в момент скрылся... А назавтра я узнала, что он тотчас подписал Ситникову вольную, внушив ему: "Ты, голубчик, всем толкуй, что свободу получил от меня не сегодня, а ещё неделю тому назад". Каково!

- Я об этом невероятно остроумном казусе впервой слышу, - с притворным восторгом воскликнул Строганов, - и немало дивлюсь, мадам, вашей сугубой скромности.

- Но, милый друг... Не могу же я о всяком пустячке трубить перед глазами всего света.

- Слава вам, Екатерина Алексеевна! Вы изобретательны, как...

- Как ведьма с горы Брокен или гомеровская Цирцея?

- Нет, что вы, мадам! - захлебнувшись приливом нежных чувств, снова воскликнул Строганов. - Вы - гений добра и... и... красоты.

- Шутник! - засмеялась сквозь ноздри императрица и с игривой лёгкостью стукнула его веером по белому гладкому лбу.

И вдруг раздался слащавый иронический голос:

- Нет, нет... Нет, я ничего не вижу... - Неуклюжий, большой, пухлый Елагин - сенатор и "главной придворных спектаклей дирекции начальник", грузно опираясь на толстую трость и шутливо прикрыв глаза ладонью, остановился вблизи Екатерины. - Нет, нет... Я ничего не видал, не слыхал.

Императрица и Строганов сидели в уютной глубокой нише, задрапированной шелками и заставленной пальмами. Через зал проходили придворные дамы и кавалеры.

- А-а, мсье франкмасон! - позвала Елагина Екатерина. - Иди сюда, Иван Перфильич. Садись скорей...