Емельян Пугачев (Книга 2)   ::   Шишков Вячеслав

Любуясь каждым жестом Екатерины, граф всякий раз, как и многие из царедворцев, подпадал под обаяние этой несравненной сорокапятилетней женщины, не утратившей ни свежести лица, ни стройности стана. "Она даже кашляет с удивительной грацией", - подумал он.

- Теперь расскажите, граф, как же вёл себя этот купчина Пастухов? спросила Екатерина.

- С охотой! - ответил Строганов. - Оный купчина вёл себя с подобающим достоинством и без тени робости или унизительного низкопоклонства. Вот Пастухов встал, поднял бокал и, обратясь к Шереметеву, молвил: "Ваше сиятельство, я считаю за великое счастье присутствовать за вашим столом, пить за ваше здоровье и, чтобы не впасть в отчаяние, не терять надежды на то, что когда-нибудь вы соблаговолите отпустить меня на волю". А граф ему в ответ: "Голубчик Дмитрий, миллион отступного ты мне даёшь?.. Оставь деньги при себе! Для меня больше славы владеть не лишним миллионом, а таким человеком, как ты".

- А знаешь, Александр Сергеевич, - молвила Екатерина, наливая Строганову чай: - Скажу тебе конфиденциально, как я однажды подкузьмила этого самого сумасброда-спесивца. Будь друг, послюшай... Некий петербургский фабрикант, тоже из крепостных Шереметева, бывает часто в Риге и ведёт немалый торг с заграницей. Я стороной проведала, что в его дочь влюбился лифляндский барон. Мужичок рад случаю породниться с молодым бароном, но тот ни за что не хочет вступать в брак с крепостной девушкой. Ну, ни за что, ни за какой сдобный коврижка, как говорится...