Емельян Пугачев (Книга 3)   ::   Шишков Вячеслав

Чахоточный целовальник внаскок налетал на завязших в дверях гуляк, визгливо орал им в спины:

- Православные! Робята! А деньги-т, деньги-т! Напили-нажрали... Побойтесь бога-т... Кара-у-ул!

На другой день, простояв обедню в раскольничьей часовне на Рогожском кладбище, Долгополов вошёл в покои своего квартирного хозяина, купца Титова, отвесил поясной поклон, поздравил с праздником Благовещенья пресвятые богородицы и, помявшись мало, сказал:

- Отец Нил Сидорыч! Уважь мне в твоей лисьей шубе знатнецкой да в шапке бобровой по городу взад-вперед проехать на лошадке на твоей...

- Пошто это? - строго вопросил горбоносый, в большой бороде старик.

- А так, что дело у меня, отец, не маловажное. Кой к кому заехать надлежит из людей великих. Подарок привезу тебе, отец.

Старик подумал, провёл по морщинистому лбу рукой.

- Бери... Токмо не изгадь, мотри, одёжину-то, да и лошадь не упарь.

Касаясь пальцами цветных половиков, Долгополов поклонился старику, сказал: "Спаси бог за доброту твою", - и на цыпочках пошагал обратно.

- Стой, Остафий! - Старик подобрал длинные полы кафтана и сел в мягкое кресло. - Вот собираешься ты в Казань-город ехать да в Ренбур... Смотри, брат, не влопайся в оказию. Тамтка сугубая волноваха заварилась, головы с плеч, аки кочаны, летят, народ вешают, кровь льётся.

- Откудов ведаешь?

Старик-раскольник, как бы опасаясь чужих ушей, огляделся по сторонам - и тихо:

- От игумена Филарета, настоятеля нашей обители в Мечетной слободе, что на реке Иргизе. Он впервые и Пугачёва обогрел...