Емельян Пугачев (Книга 3)   ::   Шишков Вячеслав

Хозяин разбушевался, сшиб ладонью блюдо с пирогом, схватил нагайку, опоясал ею сына, побежал пороть сноху, что принимала с честью жулика, но был схвачен женой своей:

- Машенька на сносях, дурак плешивый!

Хозяин ударил жену по щеке, грохоча подкованными сапогами, сверзился по внутренней лестнице в "молодцовскую" и таки порядочно измордовал кудряша-приказчика. Утомлённый столь резкими и многими движениями, лёг спать, бормоча:

- Господи, прости ты моё великое прегрешение... Вот тебе и лавра...

А как назначена была после Пасхи свадьба его дочери Клавдии и поручика Капустина, то он и положил в мыслях - оба тёмных документа на две тысячи всучить будущему зятю в приданое за дочерью совокупно с наличными деньгами: зять - человек военный, с кого надо и не надо взыщет денежки свои.

Долгополов всё ближе и ближе подавался к Волге. Примечал, что настроение крестьян в деревнях не больно-то спокойно: крестьяне стали дерзки, на улицах гуртовались кучками, перешёптывались, а то и громко говорили: вот и к ним-де скоро препожалует царь Пётр Фёдорыч, велит всех дворян передавить, а землю мужикам отдаст. Долгополов всячески поддакивал.

Как-то в селе Троицком черномазый парень, покупая шёлковый для кисета лоскут, посверкал на Остафия острыми глазами, молвил:

- Торгуй, торгуй, купец, да поскореича, а то нагрянет царь-государь, ещё неизвестно, будет ли миловать торговых... Тоже кровушку-то нашу ладно высасываете, сальные пупы!

Толпа поддержала парня недобрым смехом.