Емельян Пугачев (Книга 3)   ::   Шишков Вячеслав

- Царь ты или не царь? - вопросил он смягчённым голосом, и проницательные глаза его чуть приметно улыбались. Похоже было, что у него возникло подозрение: не царь перед ним, а обыкновенный сирый человек.

- Сядь, старинушка, - вздохнув, указал Пугачёв на соседний камень.

- Нет, я не сяду, свет... Ты наперво ответь мне, кто ты есть и что держишь в сердце? Ты ли силу мужичью ведёшь за собой, аки воевода, али бо сила качает тебя, аки ветер колос полевой? В правде ли путь твой лежит, али кривда накинула тебе аркан на шею?

Тихий голос старца показался Пугачёву преисполненным тайной дерзновенной власти. Емельяна Иваныча охватила оторопь. Но большие серые глаза Василия Захарова излучали какую-то особую теплоту, от неё таяло на сердце Пугачёва, и старик вдруг стал ему свойским и близким, как отец. "Вот кто душу облегчит мою, вот кто беду мою поймёт", - подумал он, дивясь себе.

Глаза Василия Захарова вдруг стали строги, пронзительны.

- Ежели ты доподлинный царь-государь Пётр Фёдорыч, - сказал он, ежели верно, что бог уберёг тебя в Питере от руки злодейской, наш город примет тебя с честью, и к ноге твоей припадёт, и крест на верную службу тебе поцелует. Ну, а ежели ты обманщик...

- Дедушка! - прервал его Пугачёв и поднялся. - Я тебе прямо... как отцу! - Мясистые щёки его задёргались, взор упал в землю, плечи обвисли. Нет, дедушка, не царь я. Нет, дедушка, не царь я, не царь!.. Простой человек, казак простой.

Взмотнув локтями и посохом, старец отпрянул назад, он вдруг стал выше ростом, хохлатые брови встопорщились, в груди захрипело.