Емельян Пугачев (Книга 3)   ::   Шишков Вячеслав

Обратив затем лицо к стану, где дымились огнистые костры, - расположилось там войско его - он загрозил унизанным драгоценными кольцами перстом, выкатил глаза, закричал зычно:

- Черти вы, черти! Ежели б уверовали вы не в царя Петра, а в кровного брата своего, Емельяна, он бы вас повёл войной дальше... Москву бы опрокинул, Питер взял бы, Катьку под ноготь, наследника долой, злодеев Орловых и всех бар тамошних в петлю... И - владей тогда мужик царством-государством, устраивай себе волю по казацкому свычаю. А таперича что я? Один! Один, как дуб в степи под грозою...

Емельян Иваныч дышал во всю грудь, глаза его то вспыхивали, то меркли, из-под шапки клок чёрных волос упал до самой переносицы.

- Спокою, понимаешь, мне нет... Иным часом, дед, и ночь и две, и три не сплю, всё думаю-гадаю...

Шатаясь, Пугачёв расхлябанно сел на поросший мохом камень, опустил голову. Старец видел, как горестно задёргалось лицо "царя", как затряслась борода и завздрагивали его плечи.

В это время вернулся от кибиток Абдул: не прикажет ли что бачка-царь, - и слышит - говорит что-то старый Захаров, а что, понять невозможно. Присел Абдул по ту сторону куста и ждёт, когда разговору царя с Захаровым конец будет. А разговор там то вскинется, то угаснет... и вдруг видит Абдул: бросил старик посох и повалился пред царем-бачкою на колени, припал морщинистым лбом к траве степной и возопил:

- Друже мой, друже! Царь ты есть... - И всхлипнул. - Мужайся, свет Емельян. Во прахе пред тобой лежу, поклоняюсь тебе, свет, радетелю сирых, убогих... Так вот и всему народу, пославшему мя, глаголати буду: есть ты, Емельян, воистину царь - вожак всенародный...