Город мелодичных колокольчиков (Великий Моурави - 6)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

Хозрев-паша на вопросы не скупился, о дорогах любопытствовал, как далеко от Азова до московских украинных городов, а от тех городов до самой Москвы. Семен Яковлев простодушно загибал пальцы, счет верстам вел, а попутно прибавлял - для острастки: вверх по Дону до Воронежа судовым ходом недель семь и больше, а от Воронежа до Москвы...

- Машаллах! - восклицал Хозрев-паша, уписывая голубя. - До моего слуха дошло, ай-яй, как сахар до рта, что у вашего царя есть земля, на которой непрестанно темно. Если есть такая не в сказке, а на самом деле, то что родится в ней, во славу аллаха?

Подьячий тихо догадку высказал, что спрашивает везир об острогах Кольском и Пустозерском, ответил разумно:

- Есть такая земля, что бывает в тех странах всегда темно, а летом и во время ночи всегда светло, что родятся в них всякие звери. Привозят из тех стран в государеву казну рыбий зуб, белых медведей, жемчуг.

- Ай-яй, ночью светло! Медведь белый! А жемчуг черный?! - удивлялся Хозрев-паша, вытягивая морщинистую шею. - А кречеты и соболя ваши где родятся?

Петр Евдокимов ответствовал:

- Те птицы и звери родятся в Сибирской земле. Их там вдосталь до самой черты.

- Машаллах! А за ней что?

- Китайская грамота.

- Лахавлэ! А что добывают кречетами?

Не скупясь на слова, посол описал порядок соколиной охоты. Затем незаметно повернул в другую сторону, где переливался не соболий мех, а камни на коронах, где не в дебрях лесов, а в дебрях политики слышалась пальба.