Графиня де Монсоро (Том 2)   ::   Дюма Александр

Развалившись таким образом, Шомберг занимался прицельной стрельбой из сарбакана по золотому кольцу, подвешенному на шелковой нитке к потолку: он выдувал из трубки маленькие, душистые глиняные шарики,большой запас которых находился у него в ягдташе, и всякий раз, когда шарик, пролетев через кольцо, не разбивался о стену, любимая собачка Шомберга приносила его хозяину. - Чем вы занимаетесь в покоях монсеньера! - воскликнул Орильи. - Ах, господин де Шомберг! - A! a! Guten Morgen, господин Орильи, - отвечал Шомберг, оторвавшись от своих упражнений. - Видите ли, я убиваю время в ожидании аудиенции. - Но где же все-таки монсеньер? - спросил Орильи. - Тес! Монсеньер занят: он принимает извинения от д'Эпернона и Можирона. Но не угодно ли вам войти? Ведь вы у принца свой человек. - А не будет ли это нескромно с моей стороны? - спросил музыкант. - Никоим образом, напротив. Он в своей картинной галерее. Входите, господин д'Орильи, входите. И Шомберг, взяв Орильи за плечи, втолкнул его в соседнюю комнату, где ошеломленный музыкант увидел прежде всего д'Эпернона перед зеркалом, смазывавшего клеем свои усы, чтобы придать им нужную форму, в то время как Можирон, у окна, был занят вырезыванием гравюр, по сравнению с коими барельефы храма Афродиты в Книде и фрески бань Тиберия на Капри могли бы сойти за образцы целомудрия. Герцог, без шпаги, сидел в кресле между двумя молодыми людьми, которые смотрели на него лишь для того, чтобы Следить за его действиями, и заговаривали с ним, только когда хотели сказать ему какую-нибудь дерзость. Завидев Орильи, герцог бросился было к нему. - Осторожней, монсеньер, - осадил его Можирон, - вы задели мои картинки. - Боже мой! - вскричал музыкант.