Иерусалимский ковчег (Казна Наполеона - 2)   ::   Арсаньев Александр

- Ой, мамочки! - она закричала так, что слышно, наверное, было даже на улице. Ариша выронила связку ключей, и они со звоном упали на пол.

- Свят, свят, свят, - перекрестилась она.

В кабинете все было перевернуто вверх дном, стакан с хорошо заточенными гусиными перьями разбился, и осколки стекла вместе с его содержимым валялись на паркетном полу. Рядом лежал перевернутый пюпитр, повсюду были разбросаны бумаги, письма и книги. Чернила из перевернутой чернильницы растеклись по письменному столу.

- Что же это? - прошептала Инна Ильинична, внезапно появившаяся в дверях. Окно в кабинете было распахнуто настежь, и ветер гулял по комнате, гоняя раскиданную везде исписанную бумагу.

- Dieu! mon dieu! - воскликнул я, а я редко упоминал имя Господа Бога всуе.

- Какой кошмар! - громко сказал Александр Савельевич, подошедший к этому времени.

Я обернулся к нему и спросил:

- Вы по-прежнему полагаете, что ваш сын покончил с собой?

- Не знаю, что и думать, - признался ошарашенный Строганов. Происходит что-то странное, - добавил он. - И это мне ужасно не нравится!

Говоря откровенно, в этом вопросе я был солидарен с Александром Савельевичем. Мне тоже ужасно не нравилось то, что творилось вокруг. Гибель Виталия Строганова все меньше походила на инфернальное стечение обстоятельств и простое самоубийство.