Калигула, или После нас хоть потоп   ::   Томан Йозеф

Тиберий прервал его:

-- На будущее запомни: я нелюблю, когда ты врываешься ко мне, как бык на арену. -- Он легонько усмехнулся. -- И уважай философов, невежда.

-- Ради благосклонных богов прости мне мою опрометчивость. Но я галопом примчался из Рима. У меня такое известие из сената!

-- Ты еще будешь приносить мне новости из сената? На что же в таком случае Макрон? Мой единственный, незаменимый? -- с иронией спросил император.

-- Макрон приедет только завтра. Ты вообрази, что произошло. Префект эрария сообщает в Acta Diurna, что Луций возвращается из Сирии на родину.

-- Какой Луций?

-- Луций Геминий Курион, помощник легата Вителлия.

Старик натянул шерстяной плащ, прикрыл глаза и задумался. Курионы. Республиканское гнездо. Все им покоя не дает их прадед Катон со своей республикой. Сын Сервия -- мой солдат. Макрону следовало бы поближе приглядеться к этой семейке.

-- И римский сенат будто бы хочет воздать ему особые почести. Луцию! Этому ничтожеству!

"Сенат? -- подумал император. -- Это, очевидно, Макрон. Безусловно, Макрон!"

-- Почему они не сделают его сразу легатом? -- с ехидством продолжал Гай. -- Почему не консулом? Кто-то пробивает ему путь. Но кто?

Император не слушал. Он был занят своими мыслями. "У Макрона есть голова на плечах. Рабская, конечно, но работает хорошо. Он определенно знает, для чего ему это нужно".

Император открыл усталые глаза. Калигула стоял перед ним насупленный, бледный, глаза его болезненно горели, в них было упрямство.