Калигула, или После нас хоть потоп   ::   Томан Йозеф

-- По этому вопросу вряд ли мы найдем с тобой общий язык, мой дорогой, -- говорил император на ходу Нерве. -- Я никогда не любил Сенеку, хотя и признаю величие его духа. Если только он в последнее время не изменился?

-- Человек такого склада, как Сенека, меняется постоянно, разве ты так не считаешь, Тиберий? Иногда очень трудно в нем разобраться: из всего на свете он найдет выход.

-- Что правда, то правда, -- усмехнулся император. -- Никогда мне не удавалось так ловко вывернуться из трудного положения, как твоему Сенеке.

"Да, ты всегда был прямолинеен", -- согласился про себя Нерва. А вслух произнес:

-- Однако он обладает даром, которого у нас, реалистов-правоведов, нет: он может парить над каменным храмом логики. Пригласи как-нибудь Сенеку на беседу, дорогой, и сам увидишь. Но позови и меня.

-- Позову, -- ответил император.

Рабы бесшумно поставили на стол три хрустальные чаши, налили из амфор красное вино и исчезли.

-- Что нового в Риме, дорогой Невий? -- спросил император и кивнул префекту, приглашая его сесть. Сел сам и укутался в пурпурный плащ.

-- Сначала разреши мне, мой цезарь, справиться о твоем здоровье, -вежливо сказал Макрон и выжидающе скользнул по лицу старика.

Тиберий махнул рукой.

-- Чувствую я себя отлично, -- сказал он, но усталый жест руки говорил об обратном.

Макрон ждал, когда сядет и друг императора Нерва. Оба сдали, подумал он про себя. У Нервы лицо неприятно пожелтело. Очевидно, печень, так говорил Харикл.