Наносная беда   ::   Мордовцев Даниил Лукич

- Он просит увольнения на время, - поторопился Орлов, - он говорит, что одно отрешение его от дел в состоянии будет успокоить безумную чернь.

- А! Понимаю... - и глаза ее сверкнули по-прежнему, - значит, мы должны уступить черни...

Все молчали, чего-то тревожно ожидая.

- Да? Так? - обратилась она к Вяземскому. - Уступить нам?

- Ни за что, ваше величество! - с силой сказали оба докладчика.

Императрица улыбнулась как-то странно.

- А я полагаю, что мы должны уступить, - сказала она твердо.

Все переглянулись: никто не находил, что сказать. Нашелся один Нарышкин.

- Тягучее золото, матушка, всегда уступает в грубости и неподатливости мерзкому чугуну, - играя с собачкой, вставил невинную лесть хитрый Левушка.

- Правда, правда, Левушка! - и императрица одобрительно кивнула головой своему "шпыню". - Но кого же мы пошлем на место Еропкина? спросила она, ни к кому не обращаясь.

Все молчали.

- Меня, матушка, - сошкольничал Нарышкин.

Но Екатерина даже не взглянула на него.

- Я себя пошлю! - сказала она решительно.

Орлов встрепенулся. Вяземский спрятал свои лукавые глаза, которые как бы говорили: "Хитрить изволите, матушка... Вы очень, очень умны, но и мы ведь не мимо носа нюхаем".

- Государыня! - возвысил голос Орлов. - При подписании первого манифеста о моровой язве вы изволили вспомнить Орловых...

Государыня милостливо взглянула на него, и глаза ее выразили ожидание...