Работорговец (Русские рабыни - 1)   ::   Христофоров Игорь

Наверное, именно в таких жарких, по-тропическому жарких забояхшахтеры работали в одних трусах.

-- Мент, а, мент! -- вплелся в похрустывание кровли пободревший голос Пеклушина. -- Ты не будешь против, если я к тебе на похороны приду?! Я с цветами приду, как положено!

Спрятав каску на груди, Мезенцев осторожно высунулся и увидел брошенный у стены еще один угольный комбайн. Скорее всего, Пеклушин скрывался за ним. Что он сейчас делал? Что маскировал своими наглыми словечками? Неужто обойму менял? Или набивал старую патронами?

-- Ты дурак, Пеклушин! -- крикнул он ему в ответ. -- Ты уже проиграл!

-- Я никогда не проигрываю! -- ответило мутное желтое пятно, разливающее полумрак из-за мертвого комбайна.

-- Тебя все равно посадят! За убийство! -- настаивал Мезенцев, а сам, приоткрыв полу брезентухи и достав каску с лампочкой, пытался так, как показала стволовая наверху, повернуть переключатель на "коногонке", чтобы сделать свет дальним и все-таки разглядеть, что же там, в глубине лавы, куда спускались металлические листы.

-- У меня все со старых времен схвачено, мент! Ты зря волнуешься! Перестройку придумали для вас, дурачков! А мы все как были, так у власти и остались! Только еще богаче стали! Усек?! Так что скорее посадят тебя... за превышение власти! Понял?!

Луч нащупал еще одну брошенную машину. Кажется, она называлась врубовой. Только шестерни с зубьями, которые когда-то как раз и рубили уголек, на ней не было.

-- А зачем ты посадил Конышеву? -- уже тише спросил Мезенцев.