JК
Первый университет :: Пикуль Валентин
Страница: 3 из 6Такой указ получил и Стефан Калиновский, ректор Заиконоспасской академии в Москве, и он даже растерялся:
- Господи! Да где я двадцать остроумных сыщу, ежели студенты мои по базарам шляются, едино о щах с кашей думают. Которые и были у меня остроумны, тех по госпиталям пристроили, чтобы они естество человеческое показывали.
Среди избранных для учебы в столице оказался и некий Михайла Ломоносов. Ректор глянул на парня и сказал:
- Эко ты, дылда, вымахал! Сбирайся в дорогу до Питерсбурха, там у тебя остроумие развивать станут.
В декабре 1735 года явился грозный прапорщик Попов:
- Которые тута для ученья отобраны, теих забираю с собой. Оденьтесь потеплее, дабы в дороге не дрогнуть.
Среди счастливцев был и Дмитрий Виноградов.
- Митька, - сказал ему Ломоносов, садясь в санки, - а не забьют нас там, при академии? Говорят, в тайной столичной "дикастерии" начальник ее Ушаков сильно лютует.
- Хоть бы кормили, и то ладно, - отвечал Виноградов.
Ехали учиться 12 студентов, из них только двое выбились в науку, остальные же, как писал Ломоносов, "без призрения и доброго смотрения, будучи в уничтожении, от уныния и отчаяния опустились в подлость и тем потеряны.". Потеряться в те времена было легко, а вот найти себя - трудно!
В день 1 января, когда Россия вступала в новый 1736 год, перед студентами взвизгнул шлагбаум, осыпая с бревна лежалый снег, и перед юношами открылась столица. Из домовых окон желто и мутно проливался свет, фонари зябко помаргивали, слезясь по столбам конопляным маслом. Кони вынесли их к Неве.
- Эвон академья-то ваша, - показал варежкой Попов.
- Господи! Да где я двадцать остроумных сыщу, ежели студенты мои по базарам шляются, едино о щах с кашей думают. Которые и были у меня остроумны, тех по госпиталям пристроили, чтобы они естество человеческое показывали.
Среди избранных для учебы в столице оказался и некий Михайла Ломоносов. Ректор глянул на парня и сказал:
- Эко ты, дылда, вымахал! Сбирайся в дорогу до Питерсбурха, там у тебя остроумие развивать станут.
В декабре 1735 года явился грозный прапорщик Попов:
- Которые тута для ученья отобраны, теих забираю с собой. Оденьтесь потеплее, дабы в дороге не дрогнуть.
Среди счастливцев был и Дмитрий Виноградов.
- Митька, - сказал ему Ломоносов, садясь в санки, - а не забьют нас там, при академии? Говорят, в тайной столичной "дикастерии" начальник ее Ушаков сильно лютует.
- Хоть бы кормили, и то ладно, - отвечал Виноградов.
Ехали учиться 12 студентов, из них только двое выбились в науку, остальные же, как писал Ломоносов, "без призрения и доброго смотрения, будучи в уничтожении, от уныния и отчаяния опустились в подлость и тем потеряны.". Потеряться в те времена было легко, а вот найти себя - трудно!
В день 1 января, когда Россия вступала в новый 1736 год, перед студентами взвизгнул шлагбаум, осыпая с бревна лежалый снег, и перед юношами открылась столица. Из домовых окон желто и мутно проливался свет, фонари зябко помаргивали, слезясь по столбам конопляным маслом. Кони вынесли их к Неве.
- Эвон академья-то ваша, - показал варежкой Попов.