Санктпетербургские кунсткамеры, или Семь светлых ночей 1726 года   ::   Говоров Александр

- А где же теперь тот доподлинный царь, монах злонамеренный этого не сказывал?

- А доподлинный царь, - сказал Ерофеич, отсморкавшись, - он уже в Санктпетербурге, но до поры скрывает свое обличье. Вроде бы простой обыватель, как любой из нас.

- Может быть, ты и есть тот самый скрывающийся царь? - спросил изумленный Данилов.

- Может быть, - ответил отставной драгун, приосанясь.

- Ну и трепальщик же ты, служивый, - сказал с досадой бурмистр. - Не даром треплешь коноплю.

- Позвольте, герр Иеро-феитч, - обратился студент Миллер, подыскивая русские слова. - Фюр ди виссеншафт нуссен, записать ваш замечательный рассказ для науки...

Ерофеич посмеивался, потряхивая кисетом.

- А вот я... - вскочил Нулишка, показывая всем кулачок. - А вот я захочу и крикну "Слово и дело!" И вас всех тотчас... Всех, всех, всех!

Но не успел договорить, потому что бурмистр Данилов взял его за загривок так, что бедный карлик только хрюкнул.

- А вот я тебя тотчас ногтем раздавлю!

7

- Ax, батюшки! - закричала из окна Грачиха. - Моего-то властелина снова под руки ведут!

От санктпетербургской дороги через мостик переезжали дроги, а на них один преображенец в зеленом форменном кафтане поддерживал другого, который валился белокурой головой то направо, то налево.

Завалинка проворно вскочила и разбежалась.