Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

Камердинер зажег ему шандал о пяти свечах, принес бумаги, выбрав по требованию хозяина итальянской, плотной, в рубчик, поставил чернильницу, услужливо открыв крышечку, придвинул баночку с песком.

Конечно, обер-фискал мог бы вызвать секретаря, хоть бы даже и в полночь, так как писать не любил, но все же предпочел обойтись сам.

Начал: "Государю моему, его царскому величеству Петру Алексеевичу, да хранит бог его пресветлость, недостойный раб Андрюшка Ушаков челом бьет... В трудах непрестанных и заботах от твоей, великого государя, пользе по вся дни пребываю..."

- Да, - вздохнул Ушаков, положил перо и размял утомившуюся руку. - Все валят на фискалов, все их честят почем свет, а ведь от государя каждый божий день идут повеления - людей, денег, людей, денег! И все обер-фискал найди, подай, в ранжир приведи! А в деревнях иных и мужиков-то нет, начисто забрали в рекруты, бабы сеют, бабы пашут. Помещики и те от солдатчины да от матросчины в бега норовят!

"Понеже аз, многогрешный, почитай год, как в отволочке от семьи, продолжал выводить Ушаков, - пожалуй мне к дому моему в славный Санктпитербурх от Москвы отъехать..."

Камердинер подал ужин - рыбец заливной, пирог, подогретое вино.

- Что болтают на Торжке? - спросил Ушаков.

- Царевич Алексей Петрович за рубеж ушел, бают - немецкого цесаря с нашим царем на войну подбивает...

Ушаков как раз поднял песочницу, чтобы обсыпать готовое письмо, а тут задержался, поставил ее на место. Долго молчал, покачивая головой и уставясь во тьму.