Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

Тогда во дворе, в амбаре, раздался взрыв, тусклое пламя осветило бревенчатые стены, к низким осенним облакам взметнулись щепки, тряпье, клочья соломы. Солдаты загородились рукавицами в ожидании новых взрывов, но их не было, только пламя разгоралось с треском и уже начали лететь горящие шапки.

- Этого еще не хватало, - проворчал Ушаков, который наблюдал осаду из своей кареты, стоявшей у дозорной бани на Драчевке, - чтобы пал, самосожжение раскольников учинилось на самой Москве!

Он дал команду, и солдаты, дружно крикнув: "Ать-два, взяли!" завалили не только калитку, но и весь забор. Рота устремилась во двор с примкнутыми штыками. Впереди бежал губернский фискал Митька Косой, толкая перед собой окончательно обомлевшего поповича с косицей.

Но в разметанном взрывом амбаре не было никого. Валялись разодранные лубочные картины. Разрушенная штанба напоминала старый колодец.

Обыскав Тележный двор и окрестности Самотеки, солдаты построились и ушли с песней. Местные слобожане передавали цепочкой ведра, гасили пожар. Казенная карета обер-фискала уже тронулась и въезжала в Петровские ворота, когда ярыжки подвели к ней задержанного парня в обширном, не по росту, кафтане табачного цвета и немецких с пряжками башмаках.

- Кто таков?

- Максим Тузов, ваше превосходительство, прохожий человек. А эти ироды схватили... Пусти, пусти руку-то, что выворачиваешь?

- В железа его до выяснения личности. Возвратившись на подворье, где он квартировал, Андрей Иванович Ушаков вздохнул, повертел пальцами, потом решил писать письмо.