Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

Баба Марьяна тронула валенком сидящего на снегу.

- И! - сказала она. - Девка это, побродяжка. Я уж нынче ее раза три отгоняла, такая настырная! Да она не одна, у нее малец, годков пяти. Под шубейкой она его от мороза прячет.

- Ну и пустила б ее, - пожал плечами Киприанов. - Вон какая свистопляска!

- Как бы не так! Ты-то, Онуфрич, все с ландкартами своими, а земскому десятнику объяснение кто будет давать за проживание посторонних? А вдруг она еще беглая?

Отец и сын наклонились и увидели поблескивающие из-под платка полные тревоги глаза.

- Ладно, сватья. - Киприанов положил руку на плечо бабы Марьяны. Давай пустим ее, утро вечера мудреней.

Глава вторая

АМЧАНИН ТЕБЕ ВО ДВОР

День-деньской шумит московский славный торг во Китае-городе. Все товары по рядам расположены - от Ветошного к Шапошному, от Скобяного к Овощному, где, кстати, и писчую бумагу, и мыло грецкое, и даже книга можно купить. День-деньской движется, кипит толпа в рядах, где торгуют. Тут и божба, и клятвы, и обман, не зря ведь сказал виршеслагатель: "Чин купецкий без греха едва может быти..." Заключив сделку, торговцы бьют по рукам и спешат к Василию Блаженному или Николе Москворецкому поставить свечу, а затем и в трактир - обмывать магарыч.

- Тятенька, глянь, кто это? Морда губастая, волосатая, а на спине горбы. Ой, страх-то какой, боже!

- Цыть, малой, помалкивай! Это верблюд, тварь такая из Индеи, на нем персидский товар привезли.

- Ой, тятенька, тятенька...