Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

И они сели на Устино жесткое ложе на лавке, где над ними на печи покоилась с нежным храпом воинственная баба Марьяна.

- Давай посидим... Мне не спится... шептала девушка, прислонясь лицом прямо к Бяшиному уху. - Накатывает на меня, так и крутит, так и крутит. Вы с Максютой что, взаправду считаете меня кликушей иль нет? Я не кликуша, вот мать моя - та была кликуша...

В ночной тишине, ткущейся из храпов и сопений, ее шепот, да и не шепот даже, а дуновение, эманация души, как выразился бы философ, казался Бяше сладостным пением Сирина, птицы райской.

- Мать саша чама была икотницей и на других икоту напускала. Лишь на бабу поикает, готово - испорчена баба. Это я тебе только как другу признаюсь, ты же меня не выдашь? Бывало, спрашиваю: "Мамонька, как же ты живешь, у тебя же, бают, бес во чреве сидит?" Она: "Ежели бы один, доченька! Их там сто бесов, на все голоса плачут, животы мои гложут. Один птицею кукует, другой козою блекочет, третий ворочается, как мельничный жернов..."

Она затихла, словно к чему-то прислушиваясь, а Бяша хотел храбро сказать, что лично он в кликуш не верит. Пример тому подал сам государь Петр Алексеевич, который указал, что сие есть глупое суеверие ни от натуры, ни от бога. И еще он повелел, чтобы кликуш, равно как и других юродствующих, кнутами исцеляли и ссылали на осушение болот, ибо вода для здравия их кликушеского полезна. Но пока Бяша собирался это сказать, во дворе будто бы калитка хлопнула. Бяша напрягся, вслушиваясь, - все было тихо: наверное, просто показалось.

- Пора спать, - сказала Устя.