Жизни философов и софистов   ::   Евнапий

Однако

Писистрат был богат, тогда как Проересий жил только своим красноречием, словно

гомеровский Гермес, когда он вел Приама к палатке Ахилла в окружении его

врагов. Эта удача вернулась к Проересию при новом проконсуле, который был

моложе предыдущего; узнав о случившемся, он пришел в негодование. В

результате, как говорит пословица, «черепок перевернулся», [148] и, с

дозволения императора, Проересию разрешили вернуться в Афины. Но враги во

второй раз, словно змеи, свернулись, сжались в клубок и подняли свои головы,

готовые вновь строить против него интриги. Покуда они занимались своим

заговором, друзья Проересия заранее узнали о его возвращении, и когда он

приехал (точное описание всех этих событий дал мне свидетель, Тускиан

Лидийский, который, если бы не было Проересия, мог вполне занять его место);

итак, когда Проересий возвратился, словно Одиссей, который вернулся после

долгого отсутствия, то уцелевшими обнаружил лишь немногих друзей, в числе

которых был и Тускиан, и они смотрели на него, не веря произошедшему чуду.

Обретя их, он исполнился благих надежд и сказал им: «Подождем проконсула». Тот

прибыл быстрее, чем ожидалось. Появившись в Афинах, проконсул созвал софистов,

чем сильно их всех смутил. Софисты собрались с большим промедлением и не

сразу.