Апология   ::   Алейник Александр

Нам остается приложить к нему искусство чтения, и если мы не поскупимся, то будем, я уверен, вознагражден сторицей.

Владимир Гандельсман

* В О С Т О Ч Н О Е В Р Е М Я *

x x x Соломон Франкович надевает слепые очки и уходит в траншеи строк. Его зрачки как минеры, но все пока живы, ужаса не произошло. Каждая линза перед его исполинским глазом напоминает аквариум без рыбок телевизора "Темп". Между гранями проплывают мои слова уже в нездешнем мире. -- Во-первых, -- говорит он, -второй экземпляр жирнее. Так почему вы не принесли его? -- Во-вторых, почему вы печатаете на обороте листа, а если так, - почему правая страница четная? Потом он говорит мне, что я похож на Гейне. Я отвечаю, что это, наверное, очень лестное для меня сходство, но я Гейне не читал. Минеры на конце этой фразы очевидно взрываются.

Он не верит мне, а я ему. 73 г.

СЭТЧМО

* -- Сэтчмо! Сэтчмо! Что там в сумке? -- Вечность. Звуки. -- Ну и рот! Почище бильярдных луз. -- Там блюз. * * Здесь ночь и темень. Ни звезды, ни человека, ни собаки: судьба, труба, толпа и ты все подают друг другу знаки.

x x x Когда трубач берет трубу и губы сложит в бантик лживый, как у вола в ярме -- на лбу кровь, дергаясь, шатает жилы.

И выползают из орбит глаза кроваво-мраморные, и ледником тоски свербит, как льдами сердце мамонта.