Флорентийские ночи   ::   Гейне Генрих

А самые подлинные карикатуры -- это маски тех, чье обаяние былоскорее духовной природы, чьи черты менее отличались правильностью, чем своеобразием: ибо стоит угаснуть чарам жизни, как отклонения от идеала красоты уже не возмещаются духовным обаянием. Но все гипсовые лица объединяет одна загадочная черта, при длительном созерцании нестерпимо леденящая душу: у всех у них вид людей, которым предстоит тяжкий путь.

-- Куда? -- задал вопрос Максимилиан после того, как доктор подхватил его под руку и увлек прочь из спальни.

НОЧЬ ВТОРАЯ

-- И зачем вы пичкаете меня этим гадким лекарством, раз я все равно очень скоро умру.

Мария произнесла эти слова, как раз когда Максимилиан входил в комнату. Перед ней стоял доктор, держа в одной руке пузырек с лекарством, а в другой стаканчик, в котором шипела противная на вид коричневатая жидкость.

-- Милейший друг,-- вскричал доктор, оборачиваясь к входящему,-- ваше присутствие как нельзя более кстати. Постарайтесь уговорить синьору, чтобы она проглотила эти капельки: я сам ужасно спешу.

-- Пожалуйста, прошу вас, Мария! -- прошептал Максимилиан тем мягким голосом, который обычно не был ему свойственен и явно исходил от такой исстрадавшейся души, что больная была непривычно тронута и, даже забыв собственную боль, подняла стаканчик, но прежде чем поднести его ко рту, промолвила с улыбкой:

-- А вы в награду расскажете мне историю Лаурен-ции?

-- Любая ваша воля будет исполнена,-- утвердительно кивнул Максимилиан.