Флорентийские ночи   ::   Гейне Генрих

Лоране внезапно замолчала, содрогнулась всем телом, из самых недр ее души вырвался стон: "Ах, почему меля не оставили вместе с матерью в могиле..."

Когда я принялся настаивать, чтобы она объяснила мне свои загадочные слова, из глаз ее хлынули слезы; дрожа и рыдая, она созналась, что черная барабанщица, которая выдавала себя за ее мать, однажды сказала ей, будто слух о ее рождении вовсе не досужий вымысел. "В том городе, где мы жили,-продолжала Лоране,-- меня называли не иначе, как покойницыным отродьем. Старые сплетницы уверяли, будто на самом деле я дочь тамошнего графа, который постоянно тиранил свою жену, а когда она умерла, устроил ей неслыханно пышные похороны; она же была на сносях и только впала в летаргический сон, а когда кладбищенские воры собрались украсть драгоценности, украшавшие покойницу, то, открыв гроб, они увидели, что графиня еще жива и у нес начались роды; разрешившись от бремени, она сразу же умерла, и воры преспокойно уложили ее обратно в гроб, а ребенка взяли с собой и отдали на воспитание своей пособнице, укрывательнице краденого, возлюбленной знаменитого чревовещателя. Несчастное дитя, похороненное еще до рождения, по всей округе носило кличку покойницыного отродья... Ах, вам не понять, сколько горя испытала я еще маленькой девочкой, слыша, как меня называют. Когда знаменитый чревовещатель был еще жив и зачастую на меня гневался, он кричал: "Ах ты, окаянное покойницыно отродье! Не знали б мы печали, если б тебя из гроба не таскали". Он был искусным чревовещателем и умел так видоизменять свой голос, что верилось, будто голос идет из-под земли.