Газели   ::   Навои Алишер

Кувшин с вином она открыла и кубок полный налила,

Пригубив, молвила с упреком, с лукавой прямотой она:

«Скажи, Меджнун, не сновиденье ль, что разума лишился ты?

Испей вина, открой мне душу, какой живет мечтой она?»

Я выпил, потерял сознанье, к ногам возлюбленной припал, —

Не хмель сразил меня — сразила своею добротой она.

Тому, кто в снящемся свиданьи, как Навои, блаженство знал, —

Не спать до воскресенья мертвых: сон сделала бедой она.

* * *



Чаша, солнце отражая, правый путь явила мне.

И раздался голос чаши: «Друг твой отражен в вине».

В чаше сердца — образ друга, но и ржавчина тоски,

Лей щедрее влагу в чашу, исцелюсь тогда вполне.

Если есть такая чаша, то цена ей сто миров.

Жизней тысячу отдам я, с ней побыв наедине.

С тем вином — Джемшида чашей станет черепок простой,

И Джемшидом — жалкий нищий, жизнь нашедший в том вине.

Мальчик-маг, когда пируют люди знанья в кабачке,

Чашу первую ты должен поднести безумцу, мне.

И едва лишь улыбнется в чаше сердца милый лик,

Все, не связанное с милой, вмиг потонет там на дне.

Обрету я миг свиданья перед чашею с вином, —

Кто сказал «вино» и «чаша», видит встречу в глубине.

Только есть другая чаша и другое есть вино,

Что там ни тверди, отшельник, возражая в тишине.

Навои, забудь о жажде. Кравчий вечности сказал:

«Чаша — жажде утоленье, мудрость пей в ее огне».

* * *



О мечта моя, стройнее, чем алиф, твой тонкий стан,

Лик твой — камень драгоценный — в утешенью сердцу дан.

Так изящно ты смеешься, что соперницы твои

Пламенеют от смущенья, словно роза иль тюльпан.