Сделка   ::   Коллинз М

Лицо под белой повязкой налбу было желтоватым, но явно американским. Я не был япошкой. Что-то другое. Зато я понял, почему Диксон назвал меня папашей. Мои волосы, каштанового цвета на макушке, по бокам стали совершенно седыми. Моя кожа задубела, морщины расползались по лицу, как трещины на пересохшей земле.

- Как ты считаешь, я похож на еврея? - спросил я Диксона.

Диксон стоял с другой стороны раковины и изучал себя в зеркале. Потом он оторвался от этого занятия и взглянул на мое отражение.

- Ирландец. Ты - ирландец, если я их вообще отличаю, - сказал он.

- Но ирландцы не говорят слов, таких, как schmuck, не так ли?

- Если они живут в большом городе, то говорят. Вот, к примеру, в Нью-Йорке.

- Так ты оттуда?

- Нет. Из Детройта, но в Нью-Йорке однажды останавливался. И скажу тебе, даже словами всего не выразишь, что я там увидал. Ну так вот. Послушай. Посмотри-ка сюда. Это все доказывает. Однажды и навсегда.

Он закрыл одну половину лица рукой и смотрел на себя одним глазом.

- Что доказывает? - спросил я.

- Что я чокнутый, - прошепелявил он открытым уголком рта. - А теперь взгляни.

Диксон закрыл другую часть лица. И опять посмотрел на свое отражение одним глазом.

- Видишь, они совершенно разные.

- Что?

- Половины моего лица, сукин ты сын, да ты еще и глухой впридачу! Они должны быть одинаковыми, а они разные. Моя чертова физиономия - она расколота надвое. Эта гребаная война.