Сделка   ::   Коллинз М

У тебя ведь была малярия, не так ли, папаша?

"Папаша"? Неужели я выгляжу таким старым? Конечно, Диксону было лет двадцать, но тот, кто не служил, наверняка дал бы ему тридцатник.

- Да, - ответил я. - Она еще не прошла.

- Я слыхал, это настоящее проклятье. Жар, озноб. А что, черт возьми, у тебя еще какие-то другие ранения?

- Не думаю.

- А что это у тебя на башке?

Он имел ввиду мою перевязанную голову.

- Я сам это сделал. В одной больнице на Гавайях.

- Да?

- Да. Мне не понравилось то, что я увидел в зеркале.

- Мне это знакомо, - сказал он. Потом зевнул. - Похоже, ты поэтому в МО четыре.

- Что это?

- Мужское отделение, четвертый этаж. Всех неудавшихся самоубийц привозят сюда.

- Я не самоубийца, - сказал я, потягивая сигарету.

- Тогда не переживай. Здесь всего шесть этажей. Хуже на тех этажах, что у тебя над головой. Чем тебе будет лучше, тем ниже ты будешь спускаться. Доберешься до МО один, а уж там тебе будет хорошо, как дома, где бы он у тебя ни был.

- Где бы ни был, - согласился я.

- О! Извини. Я забыл.

- Я тоже.

Он усмехнулся и засмеялся.

- Да ты азиат!

Я понял, что он имел в виду, не знаю как, но я понял это. Этим словом называли всякого, кто так долго служил на Дальнем Востоке, что превратился в психа - настоящего психа, который сам с собой разговаривает и имеет свой собственный, изуродованный мир.

- А ведь ты тоже морской пехотинец, - сказал я.

- Да. Уж это ты о себе помнишь, правда, приятель? Не удивительно.