Волки и овцы   ::   Островский Александр Николаевич

Я с вами согласна, да где ж найдешьтакого?

Мурзавецкая . Найдем, свет-то не клином сошелся. Я найду, я найду. Только уж ты, коли добра себе желаешь, сама не мудри, а на меня расположись. Ты меня слушай, благо мне забота об тебе припала. Не обо всякой ведь я тоже хлопотать-то буду, а кого полюблю.

Купавина . Благодарю вас.

Мурзавецкая . Ох, милые вы мои, пользуйтесь моей добротой, пока я жива; умри я, так вот что надо сказать, матери родной лишитесь.

Анфуса (утирая слезы) . Уж что уж… уж…

Мурзавецкая (Анфусе) . Полно ты плакать-то, погоди, я еще жить хочу. (Купавиной.) А вот что, красавица ты моя, о себе-то ты помнишь, а мужа-то поминаешь ли как следует?

Купавина . Поминаю.

Мурзавецкая . То-то, поминаешь! А надо, чтоб и другие поминали; бедных-то не забывай, их-то молитвы доходчивее.

Купавина . Да я помню… вы говорили мне… я привезла.

Мурзавецкая . Что это ты, словно сквозь зубы цедишь? Этак мне, пожалуй, и не надобно. Разве так добро-то делают? Не свои я тебе слова-то говорила.

Купавина . Да я вам верю.

Мурзавецкая . Видно, плохо веришь. Аль думаешь, что я у тебя выханжить хочу? Так на вот, посмотри! (Вынимает из кармана письмо.)

Купавина . Да не нужно, уверяю вас.

Мурзавецкая . Нет, матушка, чужая душа потемки. (Подает ей письмо.) Чего боишься-то, возьми.

Купавина берет письмо.

Кто это писал?

Купавина . Муж мой.

Мурзавецкая . А что писано?

Купавина . То самое, о чем вы говорили!

Мурзавецкая .