Волки и овцы   ::   Островский Александр Николаевич

Ну вот, объяснять еще тебе? Я ведь девица, барышня. Вот свяжись с бабами разговаривать, не согреша, согрешишь.

Купавина . Нет, я хочу подождать.

Мурзавецкая . А я говорю: выходи!

Купавина . Вы советуете?

Мурзавецкая . Выходи, выходи!

Купавина . За кого?

Мурзавецкая . А за кого, об этом подумаем, на то Бог ум дал.

Анфуса . Да, да… уж…

Мурзавецкая . Что ты дакаешь-то? Дал Бог ум, да не всякому; тебя обидел, не дал, — не взыщи.

Анфуса (махнув рукой) . Ну, ну, уж вы… сами; а я… что уж!..

Мурзавецкая . Ты за старика Купавина-то шла, уж не скажешь, что по любви, а за богатство за его, за деньги.

Купавина . Да ведь вы…

Мурзавецкая . Да что: «вы»! Уж ау, матушка! Продала себя. А это нехорошо, грех.

Купавина . Да ведь вы сами сосватали, а я разве понимала тогда?

Мурзавецкая . Да ты не ершись, я тебе не в укор говорю, я об душе твоей забочусь. Тебе теперь что нужно для очистки совести? Полюбить нужно небогатого, выйти за него замуж, да и наградить богатством-то своим любимого человека, — вот ты с грехом и расквитаешься.

Купавина . Легко сказать: полюбить.

Мурзавецкая . В твои года долго ли полюбить, только не будь разборчива. Ты молода, так ищи молодого: тебе хочется на своей воле жить, самой большой быть, — так найди бедного, он по твоей дудочке будет плясать; у тебя ума-то тоже не очень чтоб через край, так выбирай попроще, чтоб он над тобой не возносился. Так, что ли, я говорю?

Купавина .