JК
Базалетский бой :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 719 из 736Нет, никому ныне и впредь не поможет Георгий Саакадзе закабалять народ!»
Католикос Малахия уставился на носки своих черных бархатных сандалий, вышитых золотом и осыпанных драгоценными камнями, потом с горечью проговорил:
– Бог не до конца взыскал с нас за грехи наши, если ты, сын отваги, отказываешь нам в мече своем.
– Не отказываю, святой отец, а советую подождать, – голос Саакадзе звучал так глухо, что он сам не узнавал его. – Недолго усидит спокойно Леван – характер скорпиона у него, способен ужалить даже ближних. Ты же, святой отец, знаешь: поднявший меч от меча и погибнет.
– Горе нам, беспредельно грешным! – недовольно прохрипел архиепископ Давид, судорожно касаясь наперсного креста.
В горле Саакадзе запершило, и он наклонил голову, чтобы не выдать своей ненависти. Он готов был немедля проучить лицемеров.
Но тут встал царь и напомнил, что Моурави гость, и дорогой гость! Не следует утомлять его долгой беседой. На обсуждение дел еще много осталось времени. И, прислонив жезл к плечу, Георгий Третий величественно покинул палату.
Хранивший долгое молчание Кайхосро Мухран-батони шепнул сидевшему рядом Александру:
– Утомлен и опечален Моурави. Царь царствующих прав, не следует настаивать.
– Мой любезный и дорогой друг Кайхосро, надо удержать Моурави от поездки в Стамбул. Я лучше знаю турецких пашей, увидишь, я окажусь прав.
И вновь шли… нет, не шли, а ползли дни – унылые… навязчивые.
Католикос Малахия уставился на носки своих черных бархатных сандалий, вышитых золотом и осыпанных драгоценными камнями, потом с горечью проговорил:
– Бог не до конца взыскал с нас за грехи наши, если ты, сын отваги, отказываешь нам в мече своем.
– Не отказываю, святой отец, а советую подождать, – голос Саакадзе звучал так глухо, что он сам не узнавал его. – Недолго усидит спокойно Леван – характер скорпиона у него, способен ужалить даже ближних. Ты же, святой отец, знаешь: поднявший меч от меча и погибнет.
– Горе нам, беспредельно грешным! – недовольно прохрипел архиепископ Давид, судорожно касаясь наперсного креста.
В горле Саакадзе запершило, и он наклонил голову, чтобы не выдать своей ненависти. Он готов был немедля проучить лицемеров.
Но тут встал царь и напомнил, что Моурави гость, и дорогой гость! Не следует утомлять его долгой беседой. На обсуждение дел еще много осталось времени. И, прислонив жезл к плечу, Георгий Третий величественно покинул палату.
Хранивший долгое молчание Кайхосро Мухран-батони шепнул сидевшему рядом Александру:
– Утомлен и опечален Моурави. Царь царствующих прав, не следует настаивать.
– Мой любезный и дорогой друг Кайхосро, надо удержать Моурави от поездки в Стамбул. Я лучше знаю турецких пашей, увидишь, я окажусь прав.
И вновь шли… нет, не шли, а ползли дни – унылые… навязчивые.