JК
Базалетский бой :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 720 из 736Увивались около Моурави князья, устраивая неуместные празднества, елейно славили Моурави церковники, щедрым звоном напоминали церкви о своем домогательстве. А Георгию Саакадзе все казалось, что на небосклоне потускнело солнце, а с вершин продолжают беспорядочно спускаться всадники, вместо бурок прикрываясь туманами.
Видел Саакадзе, как осторожно, но настойчиво старается Александр сделать пребывание его в Кутаиси приятным, – и теплое чувство к царевичу возрастало. Видел, как Кайхосро Мухран-батони осторожно, но настойчиво охраняет его от слишком назойливых, – и любовь к неповторимому Кайхосро все ширилась. Видел, как «барсы», не в силах примириться с потерей Даутбека, не снимая с куладжи желтых роз и холодно отстраняя навязчивую любезность кутаисцев, целыми днями сидели на берегу Риони, молча следя за его течением, точно ища в нем разрешения страшной загадки: куда ушел Даутбек? И жалость, великая нечеловеческая жалость к друзьям – нет, не к друзьям, а к сыновьям – наполняла уже переполненную мукой душу Саакадзе.
Все видел Моурави – и непривычно сурово сжатые губы Русудан, и непривычную тень в вечно смеющихся глазах Хорешани, и непривычно дрожащие руки Дареджан. Все видел и думал: «Хорошо, удалось отправить перед Базалетской битвой Папуна в Носте, к родным „барсов“ – якобы для привета и проверки настроений крестьян, а на самом деле, чтобы уберечь от возможной опасности, – женщины не должны оставаться беззащитными.
Видел Саакадзе, как осторожно, но настойчиво старается Александр сделать пребывание его в Кутаиси приятным, – и теплое чувство к царевичу возрастало. Видел, как Кайхосро Мухран-батони осторожно, но настойчиво охраняет его от слишком назойливых, – и любовь к неповторимому Кайхосро все ширилась. Видел, как «барсы», не в силах примириться с потерей Даутбека, не снимая с куладжи желтых роз и холодно отстраняя навязчивую любезность кутаисцев, целыми днями сидели на берегу Риони, молча следя за его течением, точно ища в нем разрешения страшной загадки: куда ушел Даутбек? И жалость, великая нечеловеческая жалость к друзьям – нет, не к друзьям, а к сыновьям – наполняла уже переполненную мукой душу Саакадзе.
Все видел Моурави – и непривычно сурово сжатые губы Русудан, и непривычную тень в вечно смеющихся глазах Хорешани, и непривычно дрожащие руки Дареджан. Все видел и думал: «Хорошо, удалось отправить перед Базалетской битвой Папуна в Носте, к родным „барсов“ – якобы для привета и проверки настроений крестьян, а на самом деле, чтобы уберечь от возможной опасности, – женщины не должны оставаться беззащитными.