Голубое и черное   ::   Панов Николай

— Может быть, по ошибке…

Не договорил, распахнул второй чемодан, выбрасывал из него рубашки, носки, несколько книг в цветных лакированных обложках.

— Нет, в моем чемодане документов нет тоже… Нортон покосился на мертвого Элиота:

В карманах он их спрятать не мог: слишком большой пакет.

Да, — сказал сдержанно Людов. — Насколько я понимаю, карты и судовой журнал не скроешь незаметно в одежде.

Он шагнул к неплотно прикрытой чугунной дверце, черневшей на фоне выбеленного зеркала печи. Открыл дверцу, заглянул в печь.

Там серебрилась высокая горка пепла, виднелись остатки бумаги. Людов осторожно разгреб пепел, выпрямился, держа в руке уголок обгорелого картона.

— Не это ли остатки судового журнала, мистер Нортон?

Американец вглядывался в обугленный картон.

— Да, вы правы, это обрывок судового журнала. — Он нагнулся, смотрел в глубь печи. — А вон там я вижу край карты! — Нортон негодующе распрямился. — Да простит его бог и за это: он сжег корабельные документы!

— Зачем? — резко спросил Людов. Американец развел руками. Недоумение, презрительное сожаление были на его аскетическом лице.

Но вы, мистер Нортон, помните, разумеется, координаты места гибели «Бьюти оф Чикаго»? — спросил Людов.

К счастью, помню. Мне сообщил их капитан еще на мостике «Бьюти». — Нортон с расстановкой произнес градусы и минуты широты и долготы,

— Это точно? Вы видели их в судовом журнале? — спросил Людов, записывая координаты.