Ночь во Флоренции   ::   Дюма Александр

— И какие же ты уже играл? Ну, отвечай…

— Я сыграл при дворе нашего доброго папы Климента Седьмого, питавшего столь необыкновенную дружбу к вам, монсиньор, роль Каллимако в «Мандрагоре», и Бенвенуто Челлини, который был на том представлении, сможет засвидетельствовать вам, какую я вызвал бурю восторгов; затем в Венеции я исполнял роль Менко Параболано в «Куртизанке», и, если прославленный Микеланджело наберется смелости, чтобы возвратиться во Флоренцию, он скажет вам, что я задумал уморить его со смеху: он на три дня занемог от того, что так веселился в тот вечер; наконец,

в Ферраре я вывел в трагедии «Софронисба» характер тирана, и притом с такой натуральностью, что князь Эрколе д'Эсте, не дождавшись утра, прогнал меня после представления из своих владений, усмотрев в моей игре намеки на его особу, но, по чести сказать, если какие совпадения и встречались, то я их не искал!

— Надо же! Тебя послушать, так ты первейший талант? — промолвил Лоренцино, начав проникаться интересом к болтовне комедианта.

— Испытайте меня, монсиньор, но, если вам угодно увидеть меня в по-настоящему выигрышной роли, позвольте прочесть отрывок из вашей же трагедии «Брут»; замечательное сочинение, признаться, но — увы! — более или менее запрещенное почти во всех краях, где говорят на том языке, на каком оно написано.

— И что же за роль ты отвел себе в этом шедевре? — спросил Лоренцо.

— Per Baccho! note 9 О чем тут спрашивать?.. Роль Брута.

— О-о! Да ты заговорил другим тоном, по которому за целую милю видно республиканца… Ты, случайно, за Брута?

— Я? Ни за Брута, ни за Цезаря: я комедиант, и только! Да здравствуют выигрышные роли! Итак, с вашего позволения, я продекламирую вашей милости, коль уж вы почтили меня своим вниманием, роль Брута.

— Ну, так что же ты мне прочтешь оттуда?

— Главную сцену пятого акта, если не возражаете.

— Это ту, где в конце Брут закалывает Цезаря кинжалом? — уточнил Лоренцино, и неуловимая улыбка скользнула по его губам.

— Именно ее.

— Ну что ж, пусть будет главная сцена.

— Но коль скоро ваша милость изъявляет желание, чтоб я развернулся в полную силу, прикажите кому-нибудь подавать мне реплики либо соблаговолите сделать это сами, — попросил комедиант.