Одержимый   ::   Санин Владимир Маркович

И все-таки не выношу, когда меня внимательно разглядывают, будто раздевают глазами.

— Ну, изучил? — не выдержал я. — Уверяю, такой же человек, как и все, разве что гастрит иногда мучает.

— Я из резерва, только вчера сюда попал, — сообщил Перышкин, непринуждённо забрасывая ногу на ногу. — Вот уж никогда не думал, что буду плавать с хромым чер… — Он поперхнулся, прищурился и, удовлетворившись каменно-неподвижным выражением моего лица, спросил: — А вы про нас роман писать будете или так, в газету?

Не люблю таких вопросов, но мне всегда их задают, привык.

— Соберу материал, а там видно будет.

— Чего-чего, а баек мы вам подкинем, целый сундук увезёте, — заверил Перышкин и небрежно, будто между прочим, поинтересовался: — Вот вы на баке с боцманом беседовали, лёд, мол, набирать будем. Это что, в шутку или на самом деле?

Ага, вот почему пришёл ко мне Федя Перышкин.

— Скоро собрание, там лучше меня расскажут, — уклонился я.

— Значит, правда, — спокойно констатировал Перышкин, закуривая. Каюта у нас крохотная, мы с Баландиным договорились здесь не курить, но я промолчал, гость всё-таки. — А я-то думал, ребята брешут, разыгрывают новичка. Я на «Вязьме» плавал, этот лёд у меня вот где сидит.

Перышкин выразительно провёл рукой по горлу.

О «Вязьме» и её приключениях я кое-что слышал, прошлой зимой она так обледенела, что едва спасли.