Первобытный поэт   ::   Лондон Джек

Позволь мне продолжать, и племя пусть порадуется.

А к:



Говори!

О у н:



Я начну еще раз:

Светлый день уходит куда-то, Становится грустно, грустно…

А к:



Я же приказал, чтобы слово «грустно» ты говорил только один раз. Неужели ты хочешь, чтобы Ок и Ан избили тебя дубинками?

О у н:



Но если я так слышу эту песнь — «грустно, грустно…»

А к:



Если ты еще раз понапрасну повторишь «грустно», я прикажу отвести тебя к священному камню.

О у н:



Нет, нет! Я твой слуга. Только послушай меня:

Светлый день уходил куда-то, Становится грустно.

Ох! От этого мне еще более грустно, чем в ту ночь. Ведь песнь эта…

Ак:



Эй, Ок! Ан! Возьмите-ка свои дубинки!

Оун (торопливо):



Нет, нет, смилуйся! Я начну снова:

Светлый день уходит куда-то, Становится грустно.

И… И…

Ак:



Глупец, ты все забыл! Ала, смотри, какой он глупец.

Ок и Ан:



Он глупец!

Племя:



Он глупец!

Оун:



Нет, я не глупец! Вы же никогда не слышали такой песни. Люди, ведь раньше, когда вам хотелось петь, вы только скакали вокруг священного камня, били себя в грудь и кричали: «Хэй, хэй, хэй!» Когда была большая луна, вы тоже кричали: «Хэй, хэй, хэй!» А моя песня из слов, из тех самых, какими вы говорите.