Алька   ::   Абрамов Федор Александрович

С одной стороны, ей с первого класса в школе внушали:

религия-мрак и опиум; а с другой стороны, правы старухи: блажат в городе. Была она как-то в областном музее-две комнаты больших под иконами занято. И экскурсоводша, очкарик такой на воробьиных ножках, на Тонечку Петра Ивановича похожа, только что не рыдала, когда начала говорить об этих иконах. "Самое ценное сокровище нашего музея... Специальный температурный режим..."

- С иконами надо полегче. Не очень чтобы... - ответила неопределенно Алька и встала, подошла к окну, за которым заметно посветлело.

Она распахнула старую раму, с удовольствием хватила широко раскрытым ртом свежего пахучего воздуха, потом долго смотрела на искрометные лужи на дороге, на черные, курившиеся паром крыши домов.

- Ягоды-то нынче есть? Нет?

Старухи ей не ответили. Им было не до ягод. У них шел новый разговор-разговор о пенсиях, а это значит: хоть из пушек пали-не отступятся. До тех пор будут молотить, пока не разругаются.

Алька прилегла на кровать.

В пенсиях она, пожалуй, понимала еще меньше, чем в иконах. Старухи эти горы работы переделали, в войну, послушать их, на себе пахали вместо лошади, да и пос.чй войны немало лиха хватили, а пенсия у них до последнего времени была двенадцать рублей. И вот эти бывшие "двснадцатирублевки" (придумал же кто-то прозвапьице!) отводили душу в разговорах, мочалили тех, кто получаст больше, рекой разливались, вспоминая свою прошлую жизнь...

Алька сперва слушала старух с интересом.