Ангел, летящий на велосипеде   ::   Ласкин Александр

Не сразу великие сюжеты обретают величие. Прежде они существуют в качестве молвы, передаваемой из уст в уста.

В этих случаях автором может считаться буквально каждый. Кто-то не точно пересказал, другой не так понял. Один преуменьшил, его собеседник преувеличил.

Словом, наш современник - "человек эпохи Москвошвея" - признавался в самом сокровенном.

Помните египетскую жрицу Варвару Матвеевну Баруздину?

Так вот и поэт некогда находился в толпе, в которой плещутся, вывариваются, рождаются на свет Божий важнейшие новости греческого государства.

Предположение о скандале

Если Будда и Христос - писатели, то перед кем тогда расстилает его брат белоснежные скатерти?

Мандельштама так и подмывало это благолепие превратить в прах.

Не без тайного удовольствия он намечал план действий и представлял поведение будущих жертв.

"Писателям, которые пишут заведомо разрешенные вещи, - провозглашал он, я хочу плевать в лицо, хочу бить их палкой по голове и всех посадить за стол в дом Герцена, поставив перед каждым стакан полицейского чаю и дав каждому в руки анализ мочи Горнфельда".

Помимо обязательного для всех полицейского чая, некоторым полагалась ссылка.

Это, так сказать, персональное наказание, за особые заслуги перед литературой.

"А я говорю - к китайцам Благого - в Шанхай его", - торопил расправу автор "Четвертой прозы".

По этой фразе можно догадаться, что же произошло.