Арабский кошмар   ::   Ирвин Роберт

По мнению давадара, истинного удовольствия опиум не доставлял. Он просто-напросто облегчал боль пребывания в теле — боль от застоявшейся в жилах крови, от царапанья сухожилий о кости, от всякого вздора, что лезет в голову, — все составляющие повседневного уровня боли, которую можно заметить лишь тогда, когда ее смягчает опиум. Удовольствие для давадара означало отсутствие боли, а добро могло определяться только как отсутствие зла.

Он вслушался в возгласы и шепоты, доносившиеся из-за стены, голоса Каира, чьи опасные волны бушевали по краям сада со всех сторон — порой, правда, лишь в его воображении.

— Каир хуже Багдада, здесь полно проституток и пожирателей гашиша. Только рад буду отсюда уехать!

— Булка стоит два динара!

— В городе сплошь чужеземцы. Если вы верите, что они приехали сюда только торговать, значит, вы сумасшедший.

— Слушать сказителей — только время терять.

— Что это за люди отправляются на поиски зарытых сокровищ, кто они? По-моему, им попросту хочется сбежать от жен.

— Из Александрии едут Веселые Дервиши. Они утверждают, что Бог послал их высмеивать наших правителей.

— Он был молод, потому мы и не удивились, что его нашли возле Ваб-аль-Насра с перерезанным горлом.

— Я жду разрешения давадара. Вот уже два года, как я подал прошение.

— Терпение украшает.

— Знаете, что будет дальше?

Веки у давадара стали слипаться, а потом задрожали — он пытался бороться со сном.