Арабский кошмар   ::   Ирвин Роберт

Существовали проблемы, которые, как он полагал, можно было без риска обдумать лишь в полном сознании. К примеру, Кошачий Отец и его погоня за молодым англичанином, который так хлопочет, чтобы уехать из города. У давадара было смутное предчувствие, что рано или поздно вся эта история непременно кончится плохо. Англичанин — прирожденная жертва, Отец — господин, мучитель, манипулятор.

Большую часть дня давадар обычно дремал под воздействием опиума. Того, что он видел в жизни, едва хватало на то, чтобы питать его сны: сотня-другая лиц, вид с Цитадели, два-три происшествия, бережно хранимые в памяти и непрерывно возникающие вновь в сокровенных мыслях. Весь мир сотворен из единой субстанции; вполне достаточно тщательно исследовать любую ее частицу.

Давадар окинул сад прищуренным взглядом. Дочери все еще удалялись от него по тропинке, а кусочки опиума все еще прилипали к зубам. Сад был прекрасен, но ничто там для него не имело названия; это была сплошная масса цветов и колосьев, переливчато-лиловая в полумраке, источающая сильный смешанный аромат. Он мысленно приблизился к безымянным ветвям и, оглянувшись из глубокой тени деревьев, увидел себя, одинокую фигуру, в неуклюжей, уязвимой позе сидящую посреди сада с перезрелой дыней лица, глубоко рассеченной дурацкой опийной улыбкой. Наркотическое воображение ослабло, и, слегка пошатнувшись, он вновь оказался посреди сада. Он провел тонкими пальцами по затуманившимся глазам и бледной коже, увидев наяву сон о том, что могло бы произойти, обернись все совсем по-другому.