Азов   ::   Мирошниченко Григорий Ильич

– Аллах не осудит нас: она изменница! – сказал Чо­хом-ага-бек.

Варвара Чершенская, с лицом бледнее смерти, крикнула:

– Недоброе ты сотворил, собака подлая!

Три нукера уже приготовились сделать с Варварой то же, что с Фатьмой, как вдруг в судилище вбежал хан. Следом за ним вошел, изгибаясь низко, нукер с головой Фатьмы в белой овчине.

Взглянув в безумные глаза хана, судьи и палачи отшатнулись. Джан-бек Гирей поднял руку к небу.

– Аллах! – сказал он с дрожью в голосе и затем, обращаясь к Чохом-аге, добавил: – Ты подарил мне жемчуг, который был дороже золота и всех алмазов, и ты отнял бесценный жемчуг. Но вины твоей в том нет! Виновата старая ведьма Деляры-Бикеч…

Хан опустился в каменное кресло.

Три нукера, оставив Варвару, припали к ногам хана. Он оттолкнул их. Судьи припали к его ногам. Он и их оттолкнул. Встал. Приказал показать голову Фатьмы. Глядят на хана глаза Фатьмы, не закрываются. Хан взял сам голову Фатьмы и, весь содрогнувшись, бросил ее в зловещее окно.

Внесли лакомства. Варвару посадили ближе всех к хану. Джан-бек сел на подушки.

Варвара не стала есть. Хан ей сказал:

– Почему ты не ешь?

Она ответила:

– Не хочу. – И добавила: – Татаринова знаешь?

– Знаю, – сказал Джан-бек Гирей. – А что ты хо­чешь сказать?

– Он мой суженый. Ты его еще узнаешь. Убьете ежели меня – вам худо будет. Вот он уже с вами порубится! Едино помирать – скажу: жидкие вы людишки, хотя и змеям подобны.