Близнецы в мимолётности   ::   Гергенрёдер Игорь

Я кивнул, выразив внимание, и он воодушевлённо пообещал, что поедет к Нинель, как только дождётся свободы выезда.



* * *



Мне разрешили прогулки на воздухе, и я сидел на скамейке у больницы, когда выписали Генку. Он подошёл попрощаться, сел рядом, и разговор быстро зашёл о том, о чём и должен был зайти. Я предположил самое благоприятное для Филёного: Нинель не сказала ему, что её жизнь изменилась, и впустила в дом. Но мать-то, если не тешить себя фантазиями, наверняка жива. Опять встанет вопрос о квартире.

- Снова пойдёшь на дело?

Он полоснул меня взглядом. Я тронул то, что и без меня нудило его, не суля просвета.

- А если всё так глухо? – вырвалось у него. – В этой сучьей стране мечту можно лишь предать. А чтобы только прикоснуться к мечте – заложи жизнь!

Он сказал, что помнит стих. Однажды услышанный, стих запомнился неточно, ну да пусть. Генка прочёл:



Есть звезда, до которой лететь

Четыре тысячи лет.

Есть другая – лететь до неё

Пятьдесят одну тысячу лет.

Так к какой полетим мы, Жанетта:

К первой или ко второй?



Мне захотелось сказать ему что-нибудь хорошее. Стихотворение побуждало к мысли, что если мимолётность – частица вечности, то промелькнувшее счастье всё равно впереди. Ибо вечность, не имея края, конечно же, кругла. Вспоминая, что Нинель рассказывала Славику о родившихся под созвездием Близнецов, я спросил Филёного, верит ли он в гороскопы. Он сказал:

- Как сказать...

- Ты не в мае-июне родился?

- А что это тебе бы дало? – спросил он.