Блокада. Книга четвертая   ::   Чаковский Александр

Только приглядевшись, он успокоился: наглухо застегнутая телогрейка, в которую был одет Губарев, едва заметно поднималась и опускалась на груди, — значит, дышал.

Иван Максимович знал Губарева почти четверть века. Тот был еще не стар. Во всяком случае, лет на десять моложе самого Королева. Когда они впервые встретились на заседании большевистской фракции завкома, взявшего в свои руки фактическое управление заводом сразу же после революции, еще до национализации, Губареву не было и двадцати пяти. Потом он стал одним из опытнейших фрезеровщиков завода, не раз избирался в бюро цеховой партийной организации.

Королев вспомнил, что Губарева в шутку называли аристократом, потому что даже в цеху он носил галстук и сорочку, сверкавшую белизной из-под синей спецовки. А теперь вот этот человек лежал на смятой постели в ватнике, валенках и надвинутой на лоб шапке-ушанке, небритый, с заострившимся носом и ввалившимися щеками.

— Маркелыч! — тихо окликнул его Королев.

Губарев не шевельнулся.

Королев осторожно потряс за плечо.

— Слышь, Маркелыч!..

Губарев открыл глаза. В них не отразилось ни удивления, ни радости. Несколько мгновений он пустым, остановившимся взором, казалось не узнавая, глядел на Королева и наконец, медленно шевеля губами, проговорил:

— Ты, что ли, Иван Максимыч?

— А кто же — дух святой вместо меня, что ли? — грубовато ответил Королев.

— А я вот… помираю.

— Помереть успеешь, — не меняя тона, сказал Королев, — а пока живой, в могилу не торопись.