JК
Державин :: Домбровский Юрий Осипович
Страница: 201 из 229Лучше воюй с горшками да ухватом - дело получится, - и он повернулся, - чтобы уйти.
Но она не отпускала его. Неожиданно гибкая и проворная, как девушка, она соскользнула с его плеч и крепко кольцом обхватила его босые ноги.
- Не пущу, - сказала она хрипло, - всю ночь так пробуду, а не пущу. Куда ты идешь? На смерть идешь, о детях подумал бы, бессовестный.
Тогда он сразу обмяк и сделался рыхлым и сговорчивым.
Уже не прислушиваясь к кашлю, методически раздающемуся из избы, он рассказал ей все.
Она слушала внимательно, не перебивая, и, когда он окончил рассказ, заплакала снова.
Ну куда он идет против мира, ведь мир за Пугачева. Пусть он посмотрит на монастырских и экономических мужиков. Все они бегут к Пугачу. Он обещал землю, волю, покосы, зачем же он один, Василий Дюпин, пойдет против всех? Его поймают и повесят на воротах, вот как о прошлое лето повесили конокрада.
Она плакала, говорила быстрым громким шепотом, а он стоял перед ней молчаливый и подавленный и, тем не менее, твердый, решительный и смелый, как всегда.
- Там будет видно, - сказал он и сунул ей в руку мешочек с деньгами. Там будет видно, - повторил он. Может быть, все пойдет иначе, но сейчас он поедет. Иного выхода у него нет. И пусть она не плачет, пусть не будет дурой. Что ему, жизнь надоела, что ли? Он вовсе не намерен подставлять шею под топор.
И вот рано утром они выехали из села.
На улице было тихо.
Но она не отпускала его. Неожиданно гибкая и проворная, как девушка, она соскользнула с его плеч и крепко кольцом обхватила его босые ноги.
- Не пущу, - сказала она хрипло, - всю ночь так пробуду, а не пущу. Куда ты идешь? На смерть идешь, о детях подумал бы, бессовестный.
Тогда он сразу обмяк и сделался рыхлым и сговорчивым.
Уже не прислушиваясь к кашлю, методически раздающемуся из избы, он рассказал ей все.
Она слушала внимательно, не перебивая, и, когда он окончил рассказ, заплакала снова.
Ну куда он идет против мира, ведь мир за Пугачева. Пусть он посмотрит на монастырских и экономических мужиков. Все они бегут к Пугачу. Он обещал землю, волю, покосы, зачем же он один, Василий Дюпин, пойдет против всех? Его поймают и повесят на воротах, вот как о прошлое лето повесили конокрада.
Она плакала, говорила быстрым громким шепотом, а он стоял перед ней молчаливый и подавленный и, тем не менее, твердый, решительный и смелый, как всегда.
- Там будет видно, - сказал он и сунул ей в руку мешочек с деньгами. Там будет видно, - повторил он. Может быть, все пойдет иначе, но сейчас он поедет. Иного выхода у него нет. И пусть она не плачет, пусть не будет дурой. Что ему, жизнь надоела, что ли? Он вовсе не намерен подставлять шею под топор.
И вот рано утром они выехали из села.
На улице было тихо.