Дом (Пряслины - 4)   ::   Абрамов Федор Александрович

А через неделю-две - провожать своего Иосифа поехала - письмо с дороги: сестра, кончилась моя девичья жизнь, я взамуж выхожу...

Лиза перевела дух, посмотрела на братьев и закончила назидательно:

- Да, вот так надо добывать счастье-то. А что мы? Живем - куда поволокло, потащило, и ладно...

3

Им не дали наговориться досыта, обсказать-обкатать все семейные дела. Повалили бабы - одна за другой.

Сперва соседка Дарья, жена Софрона Мудрого (эта неслышно, как мышь, вошла, вся выгорела, вся высохла от рака), потом Маня-коротышка, потом Александра Баева, Оксинья-жаровня, Фекола - два уха. И удивляться не приходилось: в деревне всегда на свежего человека как на огонек бегут, а у Лизы еще вдобавок с незапамятных времен вдовы солдатские, да старушонки престарелые, да всякая пришлая нероботь вроде Зины-тунеядки, высланной из Ленинграда за "хорошую" жизнь, коротали время. В замешательство всех привела Анфиса Петровна. Анфиса Петровна редко когда заулок своего дома переступает, а зимой в последние годы месяцами в районной больнице лежала: тяжело выходила война. Но подкосила-то ее, сокрушила напрочь даже и не война, а смерть мужа. В пятьдесят четвертом году, вскоре после смерти Сталина, Фокин, тогдашний первый секретарь райкома, добился: с Лукашина скостили шесть лет, подчистую все неправедные грехи сняли. И вот какая судьба у человека! Через все ужасы, через блокаду прошел, пуля немецкая не взяла, все несправедливости, все понапраслины от своих вынес, а от ножа бандитского не уберегся.